ДРАМА ЦАРСКИХ ОСТАНКОВ

С определенной долей уверенности можно утверждать: страница истории перевернута, кульминация остросюжетной драмы на тему об останках Николая II и его семьи осталась пусть в недавнем, но всё же прошлом. Хотя не менее очевидно и то, что до окончательной развязки достаточно далеко даже сейчас. Однако есть определённая необходимость оглянуться и понять, что же происходило в обществе в преддверии столь противоречивого и неоднозначного события, как "петербургское захоронение" "екатеринбургских останков".

С ужасом перечитываешь газетные заголовки апреля-июля 1998 года: "Пляска на костях", "Чемпионат по игре в кости", "Могила неизвестного императора", "А царь-то голый!" - и т.д., и т.п.... Недалеко от них ушли и основные герои всей этой истории - из ныне живых. Кажется, во всём постперестроечном бреду не было ещё случая столь массового цинизма по отношению к теме без всякого сомнения священной.

Причиной тому - Политика, большая и маленькая, с большой и маленькой буквы. Увы, именно вопросы политического свойства вышли на первый план, отодвинув и вопросы собственно захоронения который уже год томящихся непогребёнными останков, и робкие призывы о покаянии и примирении. В политические игры разной степени азартности оказались втянуты все, кто так или иначе был причастен к данной теме: и российское правительство, и Русская Православная Церковь вместе со своими оппонентами из Церкви Зарубежом, и православно-монархическая общественность по обе стороны "бугра", да и в той или иной степени всё российское общество. Проблема, имеющая духовные, исторические, культурные, социальные аспекты, оказалась использована в качестве лакмусовой бумажки, призванной отделить "наших" от "ненаших".

Поразительно и то, сколь непохожим было это противостояние на традиционный дискурс "красных-белых". Условно говоря, при фактической пассивности "красных" отношения между собой выясняли "белые" и "белые", обзывая "красными" друг друга. Но такова уж российская действительность - именно политическая. В нынешнем тумане и пепле всё сложнее отличить правых от левых, белых от красных, и тех и других от прочих сине-зелёных, социалистов от либералов, государственников от врагов государственности, и прочая, и прочая...

Пассивность "красных" в вопросе об останках последнего Романова объяснима и неудивительна: нынешние красные во всём их разнообразии являют собой печальный и поучительный пример полного хаоса позиций и мнений в отношении к национальной истории. Поэтому сложно от них ждать внятного выражения своей позиции в вопросе о роли и значении екатеринбургского расстрела и, соответственно, останках российского царя. Запомнилась только примечательная пикировка "красных" и "некрасных" депутатов Думы: коммунисты сделали запрос на тему о том, какие особые заслуги были у Николая II перед Россией, что его похоронам был придан статус государственных? На что был дан официальный ответ в стиле Рабиновича - вопросом на вопрос: "а какие заслуги перед страной были у Сталина, ведь его похороны в 1953 году тоже были государственными?" Примечательный, не правда ли, диалог? Словно у России была не одна общая история, а много разных.

Только ведь это неправда.

Вопросов во всей этой истории было много. Но "главные" вопросы можно пересчитать по пальцам.

Первый: "те" останки или не "те"? Или, иначе, субъективно: "верить" или "не верить" в выводы правительственной комиссии по их идентификации?

Второй: "кому" и "зачем" нужно было искать останки царя, годами их исследовать во всех лабораториях мира, и наконец, придя к выводу об их подлинности, сделать их захоронение событием государственного масштаба?

Третий: "был" или "не был" Николай II святым мучеником? Потому что если "был", значит, останки нельзя хоронить - их надо прославлять как мощи.

Разделительная полоса, которую можно было бы смело назвать и "линией фронта", если бы её постоянно не пересекали в разных направлениях разные "бойцы", пролегла именно по первому вопросу: "верю" или "не верю". Причём, проанализировав мотивации большинства принимавших участие в этом споре, можно было бы уверенно констатировать: положительный ответ на первый вопрос был в первую и главную очередь показателем степени лояльности респондента нынешнему федеральному правительству. Не в последнюю очередь это произошло потому, что председателем правительственной комиссии по исследованию царских останков был столь одиозный правительственный чиновник, как Борис Немцов. Однако, конечно, интенции политических игроков были направлены не только и не столько на Немцова. Большинство, если не все участники скандальной эпопеи вокруг останков решали свои собственные политические проблемы, активно используя данную тему. Здесь показателен пример московского мэра Юрия Лужкова. Мэр январе 1998 года направил в правительство письмо, в котором выразил полную уверенность в правоте вывода комиссии о подлинности останков, и предложил своё содействие в захоронении, если его решат провести в Москве - либо в Симоновском монастыре, либо в Храме Христа Спасителя. Однако, когда федеральная власть приняла согласно традиции захоронения членов императорской фамилии решение о проведении церемонии в Петербурге, мэр моментально изменил своё мнение по "первому" вопросу на прямо противоположное.

Аналогично поступили и руководители Русской Православной Церкви Зарубежом. Именно "зарубежники", вовремя оценившие значение позиции Московской Патриархии по "первому" вопросу, в своё время начали яростную пропагандистскую войну, призывая российскую православную общественность "не верить" в подлинность останков Николая II. Естественно, при этом предполагалось, что позиция Московской Патриархии по этому вопросу будет совпадать с позицией российского правительства то есть главные "стрелы" забугорной критики были направлены не в правительственную комиссию, а в Патриархию. И именно из-за рубежа в широкие массы был запущен весь мифологический арсенал, ныне широко используемый: о том, например, что якобы голова Николая II была отрублена, заспиртована и привезена Ленину для каких-то его личных надобностей, или о том, что в стене брюссельского православного собора замурованы "подлинные" останки, и другие подобные истории. И, к сожалению, наша православная общественность повторяла большую часть этих сплетен не задумываясь.

Но - поразительная метаморфоза! Как только Московская Патриархия, ранее действительно выступавшая заодно с правительством в этом вопросе (подписался же Ювеналий под всеми итоговыми документами правительственной комиссии, членом которой он сам являлся), под давлением "общественности" официально сменила мнение на противоположное, "зарубежка" не преминула сделать то же самое. В российском Белом Доме ни с того ни с сего появились видные иерархи т.н. "Истинно-Православной Церкви", представляющие РПЦЗ на территории России, которые предложили свои услуги в проведении церемонии захоронения: "раз, мол, Патриархия отказывается"... А затем и сама РПЦЗ прислала на церемонию своих представителей из Штатов.

Подобных примеров много, и все их приводить не имеет смысла. Все они однотипны и показательны, один другого ярче. Но при всём при том нельзя отрицать, что очень многие участники скандала были совершенно искрении в своей борьбе "за истину". Никто тольком ничего не знал, и в немалой степени тому виной неискоренимая привычка нашей власти делать все дела яко тать в нощи - в обстановке строгой секретности. Поэтому общество питалось теми информационными объедками, которыми его кормили особо досужие рыцари пера и блокнота, а также все те, кто профессионально самовыражался в рамках данной темы либо был по тем или иным причинам заинтересован о ней говорить. Это были и учёные, которых не взяли в рабочую группу по исследованию останков (а значит, оставили без большого и денежного заказа их лаборатории), и орды самозванцев всех мастей, и просто все те, для кого это был шанс громко заявить о себе.

Вместе с тем убедительных аргументов у сонма "сомневающихся" в истинности останков не нашлось - ни на уровне научных исследований, ни в журналистской полемике. Исследования останков, проводившиеся на протяжении пяти лет сотнями учёных из многих стран мира, уже были к тому времени опубликованы в крупнейших изданиях, и не нашлось ни одного специалиста, который сумел бы авторитетно поставить результаты исследований под сомнение. Как бы там ни было, всё это привело к ещё одному расколу в обществе, и захоронение останков погибшего восемьдесят лет назад монарха поставило не точки, а лишь новые вопросительные знаки.

Теперь, когда все эти "верю-не верю" и "поеду-не поеду" уже не играют той роли, какую играли до захоронения, стоит подумать над другими вопросами, которые представляются не менее, а, может, и более важными в свете прошедших событий. В первую очередь это касается "третьего" вопроса - о причислении императора Николая II и его семьи к лику святых.

Церковные проблемы всегда стоят наособицу от большинства остальных. Именно во внутрицерковных, внутриправославных противоречиях запуталась сегодня власть, решая вопрос о захоронении останков царя. Всё-таки революция 17 года - история не столь уж и давняя, и, что очень важно, по-прежнему остро переживаемая в обществе и в Церкви. Ведь не секрет, что во многих российских храмах стоят иконы Николая II, во многих местах он является местночтимым святым. Мучеником. Но не во всех; более того, известны и те в православной среде, кто весьма активно возражает против его общероссийской канонизации. Есть ещё живые свидетели времён его правления, и многие помнят, как к нему относились современники. Одним словом - отношение к личности Николая II в обществе самое неоднозначное, оно - до сих пор предмет споров с пеной у рта.

Церковная комиссия по канонизации, возглавляемая всё тем же митрополитом Ювеналием, на вопрос о канонизации Николая II и его семьи не ответила пока, как обычно, ни определённого "да", ни "нет". Однако, учитывая тот факт, что Русская Православная Церковь Зарубежом ещё в начале 80-х причислила последнего царя к лику святых, можно с уверенностью сказать, что этот вопрос встанет на ближайшем Поместном Соборе Русской Православной Церкви. И, скорее всего, решение будет всё-таки положительным.

Если это будет так, то автоматически встанет вопрос об останках, захороненных в Петропавловском Соборе - считать их святыми мощами или нет? И, в любом случае, каким бы ни было решение, ситуация станет ещё острее. Если "нет", то получится, что у страны и у её Церкви опять-таки две разных истории, двое разных Николаев Вторых, у каждого свой. А если да - то может случиться и так, что власти Петербурга или России не допустят очередного выкапывания многострадальных останков для дальнейшего им поклонения, резонно спрашивая православных: а что же вы делали, где же вы были, когда российское государство в 1998 году хоронило своего последнего царя? Ах, протестовали?

Алексей Чадаев. 01.08.1998
chadayev@mail.ru